Я думала,что мне напоминает этот снимок,помимо того,что он красивый. Он напоминает мне самый счастливый день моей жизни.
Я лежу на металлической каталке и дрожу неудержимо. Живот провалился до позвоночника и черный. На него брякают грелку со льдом. Становится еще холодней.
Шевелиться нет сил. Напротив - огромное окно. Синее-синее небо и ярко освещенные
ветви чинар с отдельными желтыми вырезными листьями. Все ушли. Но на маленьком высоком столике справа и чуть впереди, прикрытый застиранной пеленкой, лежит мой сын. Он не плачет, а только высовывает иногда кончик розового языка и прячет снова. Только что его не было. Была боль без конца и передышки. А теперь - лежит такое маленькое чудо... 16 декабря 1981 года.Ташкент.
Думаю,нужно переждать.
А мы уйдем на север,
А мы уйдем на се-е-евер!
А когда вернемся
Не будет никого!
Я думала,что мне напоминает этот снимок,помимо того,что он красивый. Он напоминает мне самый счастливый день моей жизни.
Я лежу на металлической каталке и дрожу неудержимо. Живот провалился до позвоночника и черный. На него брякают грелку со льдом. Становится еще холодней.
Шевелиться нет сил. Напротив - огромное окно. Синее-синее небо и ярко освещенные
ветви чинар с отдельными желтыми вырезными листьями. Все ушли. Но на маленьком высоком столике справа и чуть впереди, прикрытый застиранной пеленкой, лежит мой сын. Он не плачет, а только высовывает иногда кончик розового языка и прячет снова. Только что его не было. Была боль без конца и передышки. А теперь - лежит такое маленькое чудо... 16 декабря 1981 года.Ташкент.